Поселок Сосновка, конец марта. Водителю Ивану Петровичу Егорову осталось отработать последнюю неделю. После чего вместе с женой Аленой он уедет жить в Хабаровск, к сыну Борису. Однако на душе у него не радость, а тяжесть. И виной тому целая цепь событий, произошедших в поселке.
Иван Петрович не знает, где взять силы на предстоящую неделю. Вернувшись с работы, он ложится, чтобы забыться сном. Но его поднимают крики с улицы: «Пожар!» Загорелись ОРСовские склады, продовольственные и промышленные. Прихватив топор, Егоров бросается на помощь. Он с удовлетворением отмечает, что тушением руководят надежные люди: Афоня Бронников и тракторист Семен Кольцов. Они орудуют на крыше. Сбежалось множество народу, но огонь бушует по-прежнему. Появилось на пожаре и начальство.
Сосновку строили для нужд леспромхоза, название выбрали по добываемому сырью. Поселок задумывался как временный, пока идет в этих местах вырубка леса. Однако прошло двадцать лет, а команды сниматься с места никто не давал. И поселок остался мрачным, словно необжитым по-настоящему. Клуб ютится в бане, детсад без ремонта. Впрочем, через несколько лет его и впрямь покинут люди.
Начальник участка, дельный мужик Борис Тимофеич Водников требует, чтобы Валя-кладовщица открыла склад. Та сопротивляется: ведь растащат все, а она несет материальную ответственность. Двери складов с удовольствием ломают архаровцы, народ ушлый. Люди пришлые, наемные, многие – бывшие уголовники. Верховодит среди них Сашка Девятый. Егоров подсказывает, кого поставить сторожем у дверей – честного старика, инвалида дядю Мишу Хампо.
Егоров сравнивает поселок со своей родной трехсотлетней деревней Егоровкой. Прикипел он к ней. А когда танкистом вернулся с войны, вдруг увидел родной уголок убогим, бесперспективным для жизни. Пока раздумывал, куда податься – встретил Алену, устроился водителем, родились дети, а тут еще мать слегла в болезнях. Так и остался, с тайным облегчением, в деревне. А вот брат Гошка, позарившись на большие деньги, уехал в город, да там и спился. Все эти годы жители знали, что деревня подлежит затоплению. А когда время пришло, Егоров вместе со всеми перевез на новое место и свой дом. Так, из населения шести деревень, и была образована Сосновка.
Егоров вытаскивал из огня круги колбасы, запасы масла, рыбы и дивился на изобилие. Он точно знал, что на лесосеках, в котлопунктах, кормили совсем просто, без затей. Куда же и кому шли эти продукты, эти вещи, техника? Иногда невдалеке мелькала Алена, выносившая коробки. А раз ему пришлось сцепиться с архаровцем по кличке Соня: тот лихо перебрасывал через забор бутылки со спиртным. Пока другие выносили водку, Егоров бросился за мукой и сахаром. Пытался остановить одного несуна, но тот и не думал бояться его, тем более уже подавшего заявление об увольнении.
Вырубка леса велась бездумно, о лесовосполнении никто не думал. Наводнили поселок люди, для которых родиной он не был. Здесь они зарабатывали да пропивали заработанное. А ведь «работа – это то, что остается после тебя». Как-то взялся директор школы Юрий Андреевич подсчитать, сколько народу погибло на улицах поселка в поножовщине или в несчастных случаях, и вышла почти такая же цифра потерь, как в войну.
Народ стал жесткий, мстительный. Егоров вспомнил случай с лесничим Андреем Солодовым. Наложил он штраф за слишком высокие пни. А людям взяли и задержали зарплату. За эту принципиальность ему подожгли баню да увели из хозяйства лошадь. Как кость в горле был сельчанам и сам Иван Петрович. На каждом собрании он стоял за правду, обвинял в воровстве, разгильдяйстве, нарушениях техники безопасности на лесосеках, боролся против выполнения плана любой ценой. И не всегда находил поддержку своему рвению даже у честных людей. А отмалчиваться не мог. Двойная мораль в поселке породила в душе его беспорядок.
Однажды вместе с женой навестил он дочек и сына, техника в аэропорту. Больше всего понравилось ему у Борьки. Да и сам сын с женой стали усиленно звать переезжать к ним. Жена за эти годы стала частью его самого. Она готова была согласиться на любое его решение. Но ведь и в поселке «кому-то надо или не надо держать оборону?» Егоров вдруг увидел одного из тех, кто еще держал оборону: Хампо, одинокого старика с парализованной рукой, нечленораздельной речью. Повальное воровство ранило и его душу. Теперь он лежал на снегу со свернутой шеей. Сам погиб, но смог забрать с собой на тот свет архаровца, вора Соню. Склады выгорели полностью.
Афоня Бронников хочет поставить памятный знак на месте затопленной Егоровки. Иван Петрович пытает его, как дальше жить, после всего увиденного и перечувствованного. Тот отвечает, что жизнь хоть и тяжела, а жить надо. «Будем жить» – соглашается Егоров.
В финале он идет по весенней, безответной ко всякому произволу земле. И кажется ему, что земли безродной не бывает, и что он, заблудившийся, не нашедший себя в новой жизни, все же обретет и почву под ногами, и цель, и смысл.
Читательский дневник по повести «Пожар» Распутина
Сюжет
Водитель Иван Петрович Егоров родом из затопленной Егоровки, деревеньки неказистой, но душевной, где любили работать на совесть. Вот уже двадцать лет он живет в поселке Сосновка, где рубят лес. Вырастил с Аленой двух дочек и сына, к которому и собирается вскоре переехать. Потому что в поселке жить стало невмоготу. Воровство и попустительство сгубили людей. А еще – бригады временных работников, архаровцев, живущих по лагерным понятиям. За неделю до увольнения он участвует в тушении пожара на складах. Видит, как растаскивают добро, «спасают» водку вместо муки и масла, как убивают старого инвалида Хампо, сторожа. Егоров размышляет о многотерпеливой земле, носящей человека, о смысле жизни, о совести. «Будем жить» – мужественно подытоживает он свои невеселые размышления.
Отзыв
Картины советской деревни, рабочей жизни в XX веке. История о том, как важно оставаться человеком, сохранить самого себя, не пойти на сделку с совестью. Пожар – как испытание нутра каждого жителя. Земля – как действующее лицо повести, пусть и безгласное. Тема нравственного выбора, кризиса традиционных ценностей. Призыв к возвращению к корням, к единству, честному труду и жизни, за которую не стыдно.
